После «Марша миллионов» стало ясно — митинги оппозиции перестают быть мирными демонстрациями.

О том, как дальше могут развиваться события, и что делать власти мы спросили известного журналиста и политолога, декана Высшей школы телевидения МГУ Виталия Третьякова.

1. Почему организаторы шествия, зная, что готовится не мирный марш, а прорыв цепи ОМОНа, честно не предупредили людей?

- Теперь после того, что произошло, нет никаких сомнений, что все это было спланировано заранее. Потому что лозунги «Нечестные выборы», «Путин – незаконно избранный президент» и «Путин – в отставку» уже звучали до 4 марта. Два месяца спустя выходить под теми же самыми лозунгами бессмысленно. Да и массовость такую, которая была зимой, тоже обеспечить нельзя. А действие должно развиваться, это закон драматургии. Вы же не будете глядеть спектакль, где второе действие повторяет первое – с такого спектакля разбегутся! Нужно было внести что-то новое. Организаторам нужно было обострение. А предупреждать людей о том, что их ведут на столкновение с полицией — значит признаться, что действуешь по незаконному пути и подталкиваешь к этому других… Да многие тогда и не участвовали бы в этом деле. А потом — нужна интрига. Вот неожиданно, якобы, только что это пришло в голову. В театре это называется драматургия. В политике это называется провокация.

2. Могла ли знать полиция о подготовке провокации?

- Совершенно очевидно, что знала. Телефонные разговоры прослушивались… И плюс оппозиция — это довольно широкий круг людей. Так или иначе вся информация расходилась, это невозможно удержать. Но дальше возникает вопрос – а почему полиция заранее не объявила, что вот готовится провокация и мы об этом знаем. Я не могу дать на это ответ, я не руководитель спецслужб. Но опять же политический ответ ясен – если ты об этом объявляешь, то тебя тут же обвинят в том, что ты эту провокацию и устраиваешь. Спецслужбы во всех странах  в таких случаях предпочитают хранить молчание, до того, как что-то происходит.

3. «Побоище» на Болотной повлияет на желание людей выходить на улицы в будущем? Это конец митинговой демократии?

- Нет. Это, конечно, не конец митинговой демократии. Есть слой людей, чрезвычайно подверженный такого рода пропаганде. Ведь формально лозунг, например, «За честные выборы» этой оппозиции правильный. Ясное дело, что были нарушения на выборах. Это очевидно и без них. И можно разные методы борьбы с такого рода бедами избирать. Но одного метода не должно быть – вот этих самых провокаций и использование тысяч людей в своих интересах. Так вот, по моим наблюдениям, молодежь, особенно студенческая, очень подвержена влиянию как раз этой пропаганды. Они вошли в большую жизнь, столкнулись с массой проблем, о которых не подозревали, хотя эти проблемы были всегда. Этих ребят поджигают, в общем-то, обеспеченные материально, защищенные своей известностью люди. Они подталкивают вот этих беззащитных молодых дураков. А те просто не знают, что их используют буквально как пушечное мясо, поскольку бросают на эти прорывы, на дубинки полицейских. Так что я думаю, это будет с большей или с меньшей интенсивностью идти. Летом активность спадет, а к сентябрю опять возродится. Эти организаторы — профессионалы своего дела. То ли это оплачиваемая работа, то ли это энтузиазм, поскольку большинство из них обеспеченные люди, я не знаю, но они этим живут.

4. Что будет дальше с оппозицией? Она скатится до уличного хулиганства или переродится в цивилизованную партию?

- Революционер и хулиган – это примерно одно и то же. Поэтому возможно развитие только в таких формах – внешний эффект, личное участие. Причем, по нарастающей – как можно больше внешней активности. А в политике какая внешняя активность? Выйти на трибуну и размахивать руками – вот внешняя активность. Следующее – ты размахиваешь руками перед носом полицейского. А дальше – берешь камень и кидаешь в этого полицейского или в политика. А как еще? Вот все ограничено. Ты не можешь просто поставить политическую пьесу в каком-то театре и пожинать овации восторженного зрительного зала. Эта пьеса должна быть поставлена на улице, с наблюдателями из своих друзей… Сценой должна быть улица.

 5. Какие цели у уличной оппозиции? Только выплеснуть свое недовольство?

- А какая у них цель? Кормить свою семью? Нет, раз они занимаются только этим. Либо они уже этого добились. У них есть на что кормить свои семьи и детей, внуков. Поэтому для них это единственная цель. А насколько верят они в нее? Насколько она идеологична, рассудочна, разумна – ну, тут у каждого свое. Спортивный фанат, который крушит стадион, он же тоже, если его спросить, —  за родную команду, за родной город, страну великую спортивную. И думает он так же. Он же не будет говорить — я, идиот, ломаю мебель и бью соседа своего… Он же будет говорить о спортивной доблести и выдающихся патриотических чувствах своих.

6. Как власти реагировать на подобные выступления? Что она должна делать?

- Власти нужно принять политическое решение относительно того, что она хочет. Она хочет выглядеть демократичной? Но она не очень демократична, почему многие и идут за этой непримиримой оппозицией. Или она хочет решить некую проблему? А проблема состоит в том, что люди такие есть и будут, их активность всякий раз пресекать полицейскими кордонами и тюремными изоляторами нельзя. Нужно максимально разрешить свободу их самовыражения, в разумных, законных формах. Это первое. Второе – тех, кто преступает этот закон, нужно не штрафовать 1000 рублями, что просто смешно, а посадить серьезно… Причем, основных, от кого это все идет. И не выпускать. Несмотря на звонки, несмотря на то, что у некоторых из них громкие имена. Не отпускать!

7. Как все это отразится на имидже России?

- Путина тут недавно один зарубежный корреспондент спросил – вот у вас образ человека авторитарного и вообще вы не нравитесь Западу. Не будете ли вы корректировать свою политику в связи с этим? И Путин очень четко и ясно сказал – я должен нравиться не Западу, а своему народу. Вот и ответ, собственно…

Подготовила Татьяна Реут.

ВЗГЛЯД С 6-ГО ЭТАЖА

В уличных войнах нет ни демократии, ни закона

С самого начала хочу открыть глаза тем, кто вопиет сейчас о «чудовищной жестокости» ОМОНа на Болотной площади или даже чувствует себя героем, — полиция работала точечно, стараясь обезвредить тех, кто как раз пытался устроить массовую «кровь». Трудно себе представить, что бы произошло, если бы полицейские пошли на протестующих так, как они стояли, сомкнутыми шеренгами, работая дубинками, как цепами. Толпа, состоящая на девять десятых из «жертв» (офисного люда, пожилых людей), в этом случае кинулась бы бежать и подавила бы сама себя. Не надо себя обманывать, господа протестующие, вы моментально рассыпались в стороны всякий раз, как группа омоновцев выскакивала затем, чтобы утащить очередного намеченного для автозака, как стайка рыбок рассеивается, когда в нее врезается акула. Очень показательное зрелище.

Впрочем, речь не об этом. Если вы испытываете какие-то иллюзии, то, как я убедился вчера на том же месте, словами вас, стоящих на голове, на ноги не перевернуть. Речь о том, что дальше.

У протестующих нет ни общей программы, ни идеологии. Им нужна просто движуха. И желательно покруче, чтобы гормон играл, а адреналин в крови зашкаливал. А для движухи нужен не политик, а отвечающий требованиям толпы хардкоровский и супербрутальный лидер.

Вожди Болотной не могут не понимать, что только в политике, так называемой чистой политике им ничего не светит. Шанс взять власть у них есть только на волне беспорядков, взойдя на трон с баррикад. Кстати говоря, еще в разгар мирных акций начала весны Алексей Навальный, помнится, требовал «эскалировать (то есть нарастить эскалационную, экстремистскую составляющую) протест». Что мы сейчас и видим. Протест стремительно радикализировался и вышел за правовые рамки.

Исходя из этого и из того, что митинг сам по себе не интересовал ни Навального, ни Удальцова, можно сделать вывод, что провокация на Болотной была запланирована. И, скорее всего, было намерение добиться гораздо большей крови, чем несколько десятков разбитых носов. Случайно ли тогда в этом случае, что лидеры движения на Болотную сделали все еще в начале акции, чтобы попасть в «застенки» и оставить выведенных ими людей без какого бы то ни было руководства? Две составные части — молодые радикалы как активная боевая сила и женщины со стариками, не могущие не вызвать сострадания жертвы «кровавого режима» — должны были всколыхнуть мир.

Не получилось. Не в последнюю очередь потому, что полиция не вышла за рамки минимальной жесткости. Но именно эта относительная мягкость подавления сохраняет иллюзии собственной вседозволенности. Я не сомневаюсь, что вслед за этой попыткой устроить бойню будет и следующая, и еще одна, и еще… И чем больше людей останется с ними дальше, тем больше шансов у них на успех в их понимании.

Болотные вожди выбрали баррикады. И окончательно маргинализировали протест тех, кто за ними пойдет дальше. Потому что впереди на этом пути только уличные войны. Самое интересное, что никто такого мандата им не давал.

В уличных войнах, к которым они так самозабвенно ведут людей, нет не только политики, но и права, и закона, и демократии, которые в качестве своих целей декларируют эти вожди.